| Шуша | Дата: Суббота, 17.10.2015, 16:55 | Сообщение # 2
|
 Цербер
Группа: Администраторы
Сообщений: 369
Награды: 16
Статус: Offline
| Встреча босса и акулы после разморозки
Занзас никогда не смог бы забыть тот взгляд Акулы. Шальной, не верящий, больной, как у побитой собаки, встретившей, наконец, своего хозяина. Казалось, что мусор грохнется в обморок прямо посреди гостиной. Но этого, конечно же, не случилось. Длинные, почти до задницы, волосы были вторым, после взгляда, что бросилось Занзасу в глаза. Надо же, сука, сдержал свою клятву и не стригся все эти гребаные восемь лет. Это было ожидаемо, но все равно, как-то странно и не привычно. Скуало сильно изменился. И дело не только во взгляде или этих чертовых патлах. Было что-то еще, невидимое простому взгляду, что можно только почувствовать. И Занзас чувствовал, ярко...
Остальной мусор тоже столпился тут. Они смотрели на босса, умудрившегося выбраться из ледяного плена, и ждали. Чего ждали? Занзас не знал. Возможно, он должен был что-то сказать или сделать, но на это не было ни сил, ни желания. Сейчас даже злости не было. Только вселенская, безграничная усталость, которую, впрочем, босс Варии не собирался кому-то показывать. Не стоит этим отбросам знать, что ему даже просто стоять, не шатаясь тяжело.
В глазах слегка двоилось, и только Скуало получалось разглядеть как следует. Голова кружилась, руки дрожали от напряжения, ноги словно приросли к полу. Все тело болело: судя по всему, за восемь лет в ледяном аду раны, полученные в битве с приемным отцом, так и не зажили. Занзас чувствовал себя консервированной шпротой – такой же жалкий и потрепанный. Слабак и неудачник. Проиграл. Чуть не сдох, но все-таки умудрился выжить за каким-то хреном.
Мир изменился за прошедшее время, люди, окружавшие его прежде, стали другими. Выросли, повзрослели, в то время, как сам Занзас, хоть и изменился немного, но, по сути, так и завис в своих шестнадцати годах.
Ему было нестерпимо холодно. Так холодно, что хотелось окунуться в кипяток. Чтобы кожа покрылась огромными волдырями ожогов. Чтобы кровь загустела в жилах. Хотелось лечь и сдохнуть. Занзас не понимал, почему его не только не убили, но еще и отпустили назад, к Варии. Девятый ведь совсем не рассчитывал, что лед колыбели когда-нибудь растает. Он уже похоронил своего приемного сына. Но в какой-то момент все пошло не так. Вечный лед прорыва точки нуля растаял, и Занзасу снова пришлось вернуться в жизнь. Проклятую, никчемную жизнь, в которой он никто, в которой у него нет никого и ничего. Зачем? Для чего? За что? Ярость согревающим огоньком затеплилась где-то в глубине души. Но того пламени, что согревало его раньше, не было. И, наверное, уже никогда не будет. Просто оно не нужно. Для поддержания и контроля того огня нужны силы. Нужна воля к жизни и желания. А сейчас ничего этого не было. В душе варийского босса царила пустота и безнадежность.
Но сразу пустить себе пулю в голову почему-то мешали серые, безнадежно растерянные глаза. Когда только угловатый тощий мальчишка с вечным придурковатым оскалом превратился в это подобие себя прошлого. В чем-то, конечно, он сейчас выглядит лучше: высокий, гибкий... но нет того азарта и пыла, который волнами расходился от мечника прежде. Тогда казалось, что его ничем нельзя сломить и унять. Неукротимая Акула - символ власти Занзаса и его гордость. Сейчас он словно отражал состояние своего хозяина. Такой же больной и бесцветный. Молчаливая тень, послушно стоящая рядом.
– Свалите все. Новости потом, – даже голос Скуало изменился, стал более хриплым и почему-то тихим. Занзасу было интересно, как жил Акула в его отсутствие, что так изменило этого бешеного придурка. Но спросить не получалось. Горло сдавил спазм, не позволяющий выдавить ни слова. Имеет ли он еще право задавать ему вопросы? Он ведь не просто не оправдал ожиданий своего капитана. По сути, Занзас предал его, лишил всего, забрал не просто будущее, а даже надежду на него. А потом бросил в одиночестве.
И Акула не сможет отбиться от целого полчища кровожадных зубастых пираний. Даже вместе они не смогли одолеть Вонголу. Что уж ожидать от того, кто остался один, без направляющей воли того, кто давал силу двигаться вперед? Наверное, это безумное и непривычное чувство вины и не позволило Занзасу уйти, не посмотрев в серые глаза. Он ожидал увидеть там, что угодно: отвращение, презрение, упрек, обиду, равнодушие. Но не отражение своей собственной боли и отчаяния. Почему? Ну почему эта тупая рыбина всегда такой?! Почему он просто не может быть обычным человеком? Не может отвернуться от того, кто виноват во всей его боли и страданиях, уйти и отпустить. Эта ненормальная, гребаная преданность. Словно одна душа на двоих, но замечает это только он.
Волосы такие длинные, каскадом спадают на плечи. Словно насмешка над былыми мечтами. "Я не буду стричься, пока ты не воплотишь свое желание в жизнь". Дурацкая клятва, сказанная сопливым идеалистом. Кто бы мог подумать, что он пронесет ее через столько лет и испытаний.
Занзас не знал, что пришлось пережить мечнику за эти годы. Но он достаточно хорошо знал Вонголу и своего приемного отца, чтобы быть уверенным в том, что Скуало пришлось очень трудно. Отец не пощадил даже того, кого называл сыном. Странно, что Акулу вообще оставили в живых. Его должны были публично закатать в бетон, как правую руку главаря восстания. Но вот он, стоит тут, почти живой, почти знакомый.
Тишина давит на уши. Сердце стучит, как сумасшедшее, и унять его нельзя, потому что даже на такую малость сил нет. Что сказать? Что сделать? Может, спросить о чем-то? Но о чем... Ему нечего сказать. Просить прощения Занзас никогда не умел и учиться не собирается. Суперби знал, на что шел. Или не знал? Он ведь даже младше Занзаса. Тогда был просто глупым малолеткой, восхищенным силой старшего товарища, его огнем и гневом. Вряд ли в то время он задумывался о чем-то. Будущее обоим казалось прекрасной сказкой, в которой они короли. В которой все их мечты осуществятся. Разве может быть по-другому? Как оказалось, может.
– Почему ты еще здесь?
Голос хрипит и срывается, Занзас слишком долго молчал, будучи закованным в лед. Но дальше выносить эту гнетущую тишину он был не в силах. Она резала больнее клинка и без того истерзанную душу. Кроме того, почему-то казалось безумно важным услышать ответ. Как будто это могло что-то изменить.
– А почему я должен был уйти?
Говорил мечник так же тихо, как когда он отдавал приказ личному составу разойтись. Кожа, кажется, стала еще бледнее чем раньше. Видимо, у капитана тоже не было сил на что-то большее.
– Мы проиграли. Все кончено. Больше ты мне ничего не должен. Я бы на твоем месте убил того, кто предал ожидания.
Как бы сложно не было выдавливать из себя эти слова, Занзас чувствовал потребность говорить их, объяснить этому придурку: больше не на что надеяться, не о чем мечтать. Они все равно, что мертвы, у них нет ничего. И будущего тоже нет. Хотя в этот момент, ему до боли в груди хотелось, чтобы Акула просто рассмеялся и ляпнул какую-нибудь чушь. Чтобы он остался... Но это всего лишь глупое желание.
– Ну и что. Босс, мы все еще живы...
– А ты, я смотрю, стал философом?
– Станешь тут... Я рад, что ты вернулся, – Скуало отвел взгляд. Не потому, что не хотел смотреть на босса, не потому, что чувствовал презрение к нему и его слабости. А потому что боялся показать свою собственную. Ему казалось, сейчас он просто не имеет на это права. Он не справился, не смог помочь Занзасу, позволил проиграть. Оказался слишком самонадеян и слаб, не оправдал доверия. Разговор не клеился. Да и о чем тут можно говорить. Все и так понятно, без слов. Видно в каждом движении, взгляде. Слышно в каждом вздохе. Они просто осколки себя прежних. Отражение былого, всего лишь картинка на стекле. Призраки старого замка.
– Идиот.
Занзас не заметил, как уголки его губ дрогнули в слабой попытке улыбнуться. Радости он не испытывал, но умирать уже хотелось чуть меньше. Стало банально интересно, как изменился его мечник. Что стало с оплотом его погасшей ярости. В конце концов, умереть он всегда успеет, благо верные пистолеты еще при нем. И если этот тупой мусор столько лет ждал его, даже не надеясь и не веря, что дождется, то Занзас тем более не имеет права просто так сдаться. Во всяком случае, не сразу. Как минимум, он сперва должен отослать Акулу туда, где он сможет начать новую жизнь. Но что-то в душе подсказывало, читалось во взгляде капитана – это бесполезно. Его дурацкая верность не позволит ему забыть и двигаться дальше. Вероятнее всего он, как верная собака, сдохнет на могиле хозяина или словит пулю, пытаясь прикрыть босса. Глупо. Но что еще им остается. Сейчас только глупость и заставляет совершать каждый вдох.
Скуало страшно, больно и до ужаса тоскливо. От прежнего босса осталась только внешность. Пустая оболочка. И это вина Суперби, его слабость и никчемность. Но он не повторит ошибку дважды. Чего бы ему это не стоило, он приложит все силы, чтобы вернуть Занзасу былой огонь. Даже если для этого ему пришлось бы стать громоотводом, эпицентром этой ярости. Все равно, ни на что другое он не годен. Скуало до крика не хотелось умирать. Ему не хотелось видеть то, что он видел. Эту тоску и безысходность. Но он никогда не позволит себе отступить. Глупое, слабое, человеческое сердце выло от боли и отчаяния, оно тянулось к Занзасу. Ему было плевать на доводы логики и здравого смысла. Оно не верило в сказки и в счастливый финал для них обоих.
Скуало не знал, как назвать это чувство, но в одном он был точно уверен: он никогда не смог бы забыть босса, отвернуться от него. Что бы не случилось.
В глазах Занзаса отражалась работа мысли, и Суперби знал, о чем он думал.
– Я не забуду тебя, босс. И Занзас... Я буду с тобой до самого конца, что бы там не ждало, – его голос стал еще тише, но слова падали в тишину стальной уверенностью. Это не клятва, но нечто большее. Что-то такое, что заставило Занзаса замереть и прикусить язык, сдерживая рвущийся из груди вой.
Это пугало, потому что смогло поселить в обрывках души идиотское чувство долга. Долга перед этим придурком, который так запросто швырнул под ноги босса свою жизнь. Не задумался даже на минуту, как будто так и надо. Так легко, что не получалось даже найти слов для ответа. Впрочем, Скуало и не нужен ответ. Занзас не стал ничего обещать. Он просто решил пожить еще немного. Посмотреть в глаза этой белобрысой скотине, ломающей все планы. Еще раз. А потом...
Кто знает, что будет потом. Возможно, они доберутся до вершины. А может, сдохнут где-нибудь на обочине дороги жизни. Два неудачника или короля. Только время покажет, какой у этой сказки запланирован финал. И Занзас согласен немного подождать, но только если Скуало будет рядом. Как и прежде стоять бесшумной тенью за плечом, одним своим видом толкая вперед.
От Автора: Если кому интересно, то в качестве вдохновлялки для этого драббла выступала песня Агаты Кристи "Никогда". Под настроение)
|
| |
| |
| Шуша | Дата: Суббота, 17.10.2015, 16:58 | Сообщение # 4
|
|
Цербер
Группа: Администраторы
Сообщений: 369
Награды: 16
Статус: Offline
| Гладиаторы
Скуало знал, что ничем хорошим это предприятие Занзаса не закончится. Мельфиоре гораздо сильнее Вонголы, старик совсем сдал, а Савада как был бесполезным куском мяса так, им и остался. Вария осталась почти без сил, растрачивая себя в мелких и не очень стычках, выкладываясь по полной, чтобы хоть как-то удержать на плаву семью. Было неясно, чего босс хочет этим добиться, расправиться с Бьякураном сейчас почти невозможно. Не то чтобы убить нельзя, но добраться не по силам даже элите Варии. Слишком много пушечного мяса придется убить по пути. Так оно и вышло, они еще в штаб Мельфиоре не проникли, а у мечника уже рука рубить устала. Остальные к этому времени чувствовали себя не лучше.
Занзас успел схватить где-то пулю, но при этом выглядел бодрее прочих, как обычно. Скуало едва успевал отмахиваться от нападавших, Бельфегор под прикрытием Маммона уничтожал снайперов, но это удавалось им не достаточно быстро. Жгучая боль пронзила руку мечника. Если бы клинок не был частью этой руки, то сейчас Суперби бы его выронил. Глаза застилала алая пелена, в голове билась одна единственная мысль “вперед… вперед… вперед...” Надежды выбраться из этой заварушки живыми уже не осталось. Тела мертвых, крики раненых и умирающих, свист пуль, скрежет ломающихся колонн и дверей. Все это слилось в единую какофонию и уже почти не достигало измотанного до предела сознания. Битва длилась больше пяти часов, а результат заметен не был. В начале мечник еще как-то следил за варийцами, оценивая их состояние, но последний час он не видел никого, кроме Занзаса, а потом и босс пропал из виду. Нельзя было сказать, жив ли еще хоть кто-то, сейчас было бы в самый раз сложить лапки и сдохнуть как, судя по всему, и было запланировано. Нет, на самом деле план был хорош и имел все шансы на успех, если бы какая-то муха не предупредила Мельфиоре о готовящейся атаке.
Мечник едва передвигал ноги отбиваясь от врагов на автомате, он уже давно потерял счет трупам и собственным ранам, вся форма, изорванная в клочья, прописалась кровью. Он судорожно искал взглядом одного единственного человека, не мог позволить себе сдаться не найдя босса. Он понимал, что долго на ногах не простоит, и потому спешил, как мог, из последних сил. Очередной противник мерзко завизжал, напоровшись на острый багровый от крови клинок мечника. Кровь врага брызнула в лицо варийского капитана, а потом его тело прошила новая волна боли, и это было последним, что он помнил.
Открыть глаза казалось непосильной задачей, на грудь словно бетонная плита давила, мешая дышать. Но это Скуало волновало сейчас меньше всего, но чувствовал себя слишком хорошо для того, кто собирался умирать. А еще вкруг было очень тихо и темно, но света, пробивающегося через крохотное окошко под потолком, было достаточно, чтобы определить, что находится он в камере где-то под землей. Каменные стены в потеках воды и пятнах плесени, два на два метра, почти могила. Только вот он почему-то жив. С трудом поднявшись, мечник ощупал свою грудь, туго тянутую бинтами. Боль была, но совсем слабая, не соответствующая полученным ранам. Даже думать не пришлось, чтобы понять, что они проиграли. Даже хуже, проиграли и выжили, а Бьякуран не только не добил, а еще и знатно подлатал. Мечника прошиб холодный пот. Нет, пыток он не боялся и готов был выдержать все до последней капли, но все же эта перспектива радовала его меньше, чем смерть в бою. А еще не давали покоя мысли о том, где остальные офицеры, и живы ли они, а самое главное, жив ли Занзас. Мысль о том, что босс мог умереть в той заварушке, повергала в состояние близкое к панике, без него все теряло свой смысл, без него шансов выбраться не было. Хотя, в прочем, и с ним их тоже не было, но надежда… Никчемное чувство.
Скуало еще не успел дойти до ручки, когда дверь в камеру скрипнула, и вошел никто иной как Бьякуран Джессо. Мечник дернулся было, собираясь атаковать, но в последний момент передумал и упал обратно на железную кушетку. Сейчас не было смысла дергаться. Враг силен, здоров и вооружен, в то время как мечник беспомощен словно дитя.
- Какое мудрое решение, - Бьякуран лучезарно улыбнулся и устроился рядом с варийцем на холодной кушетке, подогнув вод себя ногу. Весь его вид выражал довольство и непринужденность. Здесь Джессо был на своей территории, а поверженный враг не представлял угрозы. Скуало не удостоил его ответом.
- Тебе наверное одиноко здесь? Может, хочешь чего-нибудь? Ты только скажи, и тебе принесут все, что пожелаешь, - столько заботы и внимания было в этом голосе, что мечника начало подташнивать от омерзения.
- Хочу вспороть тебе глотку и посмотреть на фейерверк.
- Ну, это будет несколько проблематично, ты не находишь? Но могу тебя утешить, у тебя еще будет шанс хлебнуть крови, возможно даже не своей.
Мечник промолчал, краем глаза наблюдая за Бьякураном. Этот шоумен все равно не скажет ничего сверх того, что собирался, и беседа в форме монолога вряд ли его сильно огорчит. Больше всего на свете Скуало хотелось спросить о Занзасе, но он понимал, что тогда проиграет и этот бой, а потому молчал.
- Дай угадаю, ты сейчас места себе не находишь, думаешь как же там поживает твой милый босс, и жив ли он вообще? - Бьякуран словно мысли Варийца читал. Хотя такой расклад сейчас уже не казался Скуало не возможным. Этот ублюдок был словно ни из этого мира, призрачная паскуда. Сжав зубы, мечник отвернулся.
- Ну-ну, не нужно такой показухи, я прекрасно знаю, что тебя сейчас волнует, и даже расскажу. Понимаешь, я ведь не дурак и знаю, что пытать тебя или кого-то их твоих дружков, мальчиков-зайчиков, бесполезно. Вы все настолько глупы, что скорее умрете, чем скажете хоть что-то полезное.
Скуало хмыкнул на это заявление, лучше бы Джессо заткнулся и свалил. Сейчас Мечнику просто необходимо было побыть одному и подумать, взять себя в руки, чтобы не наделать ошибок.
- Проблема в том, что и отпускать вас на тот свет просто так мне не хочется. Слишком уж забавные вы экземплярчики. Честно! Мне даже жаль от вас избавляться, но вы такие непослушные, что просто не оставляете мне выбора. По-этому я решил пойти на компромисс и дать некоторым из вас шанс. Я не буду сам вас убивать. Мы устроим цирк, просто небольшое представление. Все из вас, кто выжил будут завтра днем сражаться друг с другом и выживший получит свободу, а вместе с ней и еще один шанс избавиться от меня. Ну как тебе идея? - Бьякуран сверкал как рождественская елка. Ребенок переросток, садист без царя в голове. Скуало только крепче сжал зубы и снова промолчал. Доверять словам врага было нельзя, но перспектива была очень уж заманчивой, если Занзас жив и если Джессо сдержит свое слово, то у них будет еще один шанс. Слишком много “если”. Скуало старался гнать от себя мысли о предстоящем.
- А чтобы у вас, лапоньки, не возникло дурацкой мысли обломать мне удовольствие, то я сразу предупреждаю, что тех кто откажется драться или будет халтурить, я убью сам. Сразу обоих. Гарантом моего слова будут Червелло. Бесполезные в обещем-то сучки, но и от них бывает польза.
После этого Бьякуран ушел, оставив оглушенного новостями мечника в одиночестве. С Червелло он был знаком не по наслышке. Эти твари никому не подчинялись, но несли волю тринсетте и были частью Виндикаре. И если Виндиче были судьями в мире мафии, то Червелло судебными приставами, следящими за тем, чтобы правила не нарушались.
Джессо не лгал.
Уже который час мечник метался по камере, словно тигр в клетке, бешено рыча от ярости. Условие Джессо было невыносимо, Вария никогда не была сентиментальной, но кое-что все-таки и им не чуждо. Так например, своих всерьез не убивать. Скуало не хотел драться против офицеров, да и против рядовых тоже. Никакой сентиментальности, просто… Они были своими. Но не смотря на все эти эмоции он осознавал, что решение давно принято, было принято еще в тот миг, когда Бьякуран озвучил приговор. Смерти Скуало не боялся никогда, но жизнь слишком потрясная штука, чтобы так просто отказываться от нее. А возможность отомстить… Вряд ли выблядок Бьякуран понимает все это, но Скуало не собирался подыхать так просто, и раз уж выбора им все равно не оставили, то он не станет жертвовать собой во имя глупых идеалов. Пусть лучше умрут некоторые, но зато остальные будут жить и смогут отомстить. А даже если и не смогут, то хотя бы сделают все, что в их силах. Именно так поступает Вария. В своей победе Скуало не сомневался, даже будучи раненым он сильнее любого из офицеров. Занзаса мечник в расчет не брал, если бы босс был жив, то Джессо обязательно проехался по этой теме.
Мечник не заметил как уснул, словно бы просто потерял сознание в какой-то момент, а сейчас яркий солнечный луч, словно бы издеваясь, светил ему прямо в глаза. Судя по всему, время уже близилось к полудню. Скуало был спокоен и собран как всегда перед боем. Время истерик и терзаний осталось позади, теперь у него есть только одна цель - любой ценой обрести свободу и заставить ублюдка Джессо пожалеть об этом. Стараясь ни о чем не думать, мечник не знал сколько времени просидел в подобии прострации. В себя он пришел только, когда знакомо скрипнула дверь, и вошел охранник, в руках у него был меч. Свой клинок Скуало узнал сразу, но мысли о побеге его не посетили. Один в штабе врага, шанс слишком мал, чтобы рисковать. К тому же он до сих пор не узнал ответа на свой самый главный вопрос - что с боссом.
- Шагай, - грубый окрик впечатления не произвел, но мечник послушно поднялся и пошел в неизвестность. Коридор был узким и длинным, по пути Суперби видел еще несколько дверей, таких же как та, что вела в его собственную камеру, но узнать, был ли за ними кто-то, не представлялось возможным. Тишину подземелья нарушали только шаги Варийца и его надсмотрщика.
- Врой, долго еще? - Скуало рявкнул как можно громче в надежде, что если рядом есть еще кто-то из своих, то он отзовется. Но ответил ему только сопровождающий.
- Пришли, скоро начнется.
Они стояли в тупике, и только присмотревшись Скуало смог разглядеть небольшую дверь напротив. По цвету она почти сливалась со стеной и в полумраке заметить ее было не просто. Мечник выругался сквозь зубы, он рассчитывал на то, что перед боем их соберут в одном помещении. Это было бы очень в духе Бьякурана позволить им увидеться с осознанием того, что в скором времени придется убивать друг друга.
- Босс сказал что ты можешь посмотреть бои, пока не придет твой черед, - боец Мельфиоре достал из кармана небольшой передатчик, на экране которого отображалась большая арена, окруженная рядами кресел, в которых сидели люди и что-то оживленно обсуждали, смеясь. У Скуало челюсти от злобы свело, когда он это увидел, подобного шоу он все-таки не ожидал. Этот ублюдок притащил сюда почти всю семью. Через несколько секунд на арену вышли двое, этих мечник не знал лично, но они были Варийцами, кто-то из низших рангов. Сложно было поверить в то, что кто-то из них выжил в той заварухе. Даже на таком крохотном экране Скуало видел, как тряслись горе гладиаторы, лиц рассмотреть было нельзя, но мечнику это и не требовалось. Он прекрасно понимал, что движет этими слабаками. Едва не сдохнув, они не могли поверить в то, что костлявая прошла мимо, и теперь будут драться как крысы в банке ради того, чтобы сохранить свои жалкие жизни. Эти слишком слабы, чтобы сохранять достоинство в такой момент. Впрочем они все не слишком отличаются друг от друга, только причины жить у всех разные. Смотреть на это было противно, но и отвести взгляда Скуало не мог, в кадр могло попасть что-то важное, что поможет ему выбраться отсюда. Впрочем, долго наблюдать неприятное зрелище ему не пришлось. Вскоре один и бойцов сложился пополам, держась за рукоятку ножа, торчащего из груди, и упал. Трибуны восторженно засвистели, а победитель упал на колени и, кажется, позорно разрыдался.
Мерзко.
Интересно как покажет себя элита? Офицеры точно не будут наматывать сопли на кулак в случае как победы так и поражения. Но узнать ответ на свой вопрос мечнику не пришлось, как только труп и победителя убрали с арены, дверь перед ним отворилась и ему не оставалось ничего иного, кроме как выйти.
- А это второй человек в Варии, второй Император Мечей Скуало. Посмотрим, на что он способен? - Скуало поморщился, Бьякуран устроил настоящий балаган. Гребаный садист. Рядом с этим уродом даже Занзас выглядел образцом добродетели и человеколюбия. Мечник отвернулся, и как раз в этот миг открылась еще одна дверь, и весь остальной мир перестал существовать для Суперби. Захотелось взвыть, но он не мог выдавить из себя ни звука, даже дышать стало почти невозможно. Из всех возможных противников Бьякуран выбрал того единственного, против кого Скуало драться не способен, но хуже всего было даже не то, что мечнику придется умереть, а то что перед смертью он вынужден будет по настоящему драться с тем, кому клялся всегда быть на его стороне. Занзас лениво прошел в центр арены и остановился в паре шагов от своего капитана, пристально разглядывая его. Живой. Скуало вспомнил о том, что нужно дышать только после того, как Занзас взвел курок на одном из своих пистолетов. Тряхнув головой мечник пришел в себя, сейчас было не время для истерик и самоанализа, нужно было действовать, пока не стало слишком поздно. Мечник осклабился и тряхнул клинком, проверяя крепко ли он пристегнут к протезу.
- Подыхать так с музыкой, да босс? - Смерти Скуало не боится, а умереть от руки Занзаса намного лучше, чем от любой другой. Но пока умирать рано, сперва нужно вдоволь потешить главу Мельфиоре, чтобы обеспечить боссу свободу. Адреналин уже понесся по венам заставляя отринуть все лишнее. Последнее в жизни развлечение, Скуало уже выстроил в голове цепочку боя, он даже свой собственный труп с дыркой в черепе уже увидел. Так наверное всегда бывает перед смертью, а сейчас он уже труп пусть даже пока еще ходит и дышит, но это совсем не надолго.
- А ты у нас в прорицатели заделался, мусор? - Пренебрежение как обычно, сейчас Скуало это совсем не задевает, так даже лучше. Сражаться с Занзасом трудно, и если бы не острая необходимость поработать клоуном, то мечник предпочел бы сразу нарваться на пулю. К чему долгие прощания?
Уйти от первого выстрела слишком просто, Занзас целился туда куда попал, два сантиметра левее его головы.
- Я вопрос задал.
- Иди нахрен, босс.
Молниеносный бросок и удар мечом плашмя, слишком показушно, если так и дальше пойдет, то их обоих убьют и все это будет напрасным. Скуало не мог поверить в происходящее, неужели Занзас вынуждает его атаковать по настоящему? Неужели он хочет вручить мечнику победу в этом поединке?
- Значит все-таки подыхать собрался. - Не вопрос утверждение.
- А у тебя есть другое предложение?
- Не спеши, мусор, сдохнуть мы всегда успеем. Предлагаю повеселиться напоследок. Устроим им бой? Или ты предпочитаешь пожить еще немного? Ты пожалуй заслужил, - Занзас смотрит предельно спокойно и серьезно. Скуало отвечает тем же.
- К чему сантименты, босс? Повеселиться будет в самый раз, - привычный акулий оскал окончательно стирает с их лиц выражение грусти и обреченности. Теперь это их выбор, и даже сейчас они сделают все по своему, а жизни и весь мир могут катиться черту.
- Как думаешь, скольких успеем положить? - Сейчас мечник чувствует себя по настоящему свободным, пожалуй в первые за много лет. Занзас смеётся, разворачивается и встает с ним спиной к спине, и в этот миг все границы и оковы разлетаются в пыль, все вокруг теряет значение.
- Проверим.
Гремят два выстрела и отсчет начат, снайперов Скуало насчитал пятерых, значит остались еще трое. Что ж, они хотели крови, так пусть наслаждаются.
|
| |
| |
