| Fest-Schiza | Дата: Воскресенье, 10.01.2016, 18:22 | Сообщение # 2
|
 Полковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 172
Награды: 1
Статус: Offline
| Рёта стоял, прижавшись к откосу узкого окна в своей башне, и слепо уставился на светлеющую полоску горизонта. Пять лет прошло с тех пор как его женили, ничего не объясняя, не спрашивая, и даже не дав взглянуть на супруга - у алтаря он стоял с завязанными лентой глазами и скрытый белой вуалью, как того требовала традиция. Но до этого ему никогда не доводилось встречаться с лордом Ивамурой, а после супруга быстро увела стража, а его самого заперли в этой самой башне. Самой северной башне самого северного замка самых северных земель их королевства, расположенного на берегу северного моря. Ледяные волны бушевали, разбиваясь об острые камни внизу. Ветер, задувающий в распахнутое окно, пробирал до дрожи. Северная зима не имеет ничего общего с зимой в столице - тут много снега, кусачий мороз и не замерзающее море, погрязшее в ураганах. Младший лорд Ивамура, коим уже пять лет являлся Рёта (хотя, Кисе - фамилия, данная отцом-омегой, для юноши всё ещё более привычна), зябко повёл плечами и, посильнее укутавшись в большой ему потёртый мундир, прикрыл ставни, решив таки спуститься в свою спальню.
После только-только прошедшей течки двигаться было тяжело. Пожилой омега-экономка, один из немногих, кого оставили в промозглом замке вместе с молодым господином, сказал, что это от того, что с юным лордом в течку не было альфы. Мурата-сан, этот самый омега, сетовал на это каждый раз, и каждый раз Рёта в ответ только грустно улыбался.
Кисе, подобрав под себя ноги, устроился в кресле-качалке у камина в своей комнате и посильнее завернулся в старый мундир. Мундир, как и многие другие вещи, как и сама комната, раньше принадлежал старшему супругу, Ивамуре Тсутому, и чуть облегчал страдания омеги в течку. Запах, оставшийся на ткани, пусть и совсем немного, но походил на тот аромат, что начал распространяться от старшего во время церемонии бракосочетания. Но он уже почти выветрился, вытесненный запахом луговых трав самого омеги. А потому Рёта заворачивался в жёсткую ткань по самую тусклую светлую макушку.
Вообще в этом уставшем мужчине сложно было узнать того яркого солнечного юношу, которого шесть лет назад одинокий отец-омега, ставший вдовцом задолго до его рождения, представил родителю-альфе - лорду, приближённому к королевской семье. Его светлость бастарду, конечно же, не обрадовался, как и его знатный супруг - племянник его высочества принца-регента. Но закон - есть закон. Заболевший отец-омега больше не мог заниматься воспитанием отпрыска, болячка могла забрать его жизнь в любой момент. А оставлять несовершеннолетнего без надзора, если хотя бы один родитель жив и здоров, было запрещено. Даже столь знатным особам. Лорд, конечно, мог попытаться выставить омегу обманщиком, заявив, что Рёта не его ребёнок, но родство было, так сказать, на лицо. Юный и более миловидный, но парень был несомненно похож что на знатного отца, что на деда, изображённого на портрете над парадной лестницей семейной усадьбы. Так и началась жизнь семнадцатилетнего Кисе в знатной семье. Он хорошо учился, схватывал всё на лету, выучился великолепно фехтовать, ездить верхом, танцевать и даже играть на музыкальных инструментах, вот только родителю на его старания было плевать. И уже через год ушлый Лорд нашёл, как применить своего бастарда.
Про заговор отца и его товарищей против северного Лорда Кисе узнал случайно. Влекомый любопытством, он решил исследовать случайно найденный тайных ход, который привёл его аккурат в маленькую спаленку, вход в которую располагался за гобеленом в кабинете Лорда-родителя. Из кабинета раздавались голоса, а потому Рёта, считающий, что подслушивать – нехорошо, краем глаза взглянув из-за гобелена на посетителей уже хотел тихонько вернуться обратно, когда услышал, что некого чёртова Ивамуру следует поскорее устранить, потому что он лезет, куда его не просят. Один из заговорщиков сообщил, что план уже пришёл в исполнение, осталось только придумать, как заполучить себе северные богатства. Но родительское: кажется, я знаю, что делать – Кисе уже не обратил внимание. Часы в холе пробили два часа по полудню, сообщив, что у юноши уже должен начаться урок этикета, опоздать на который значило получить выговор от учителя и дать лишний повод супругу отца позлословить.
Возможно, дослушай он тогда тот разговор и предупреди Ивамуру об опасности, ничего бы этого не произошло. Он не оказался бы в центре этого «карнавала лжи», где из-под каждой яркой маски просто несёт тленом, где подставляют и предают, после наблюдая за агонией жертвы и, словно стервятники, разрывая в клочья то, чем ещё можно поживиться. Не будь он таким легкомысленным тогда, не пришлось бы ему вот уже пятую новогоднюю ночь подряд просить у мироздания милости - сохранить жизнь его супругу. Это было бы просто не к чему. Но Рёта проявил малодушие, за что корил себя все эти долгие годы. Он подумал, что непобедимый Лорд-командующий королевской армии и сам справится со всем этим, без его, Кисе, вмешательства. А ему важнее обратить на себя внимание отца, показав, что он может быть полезен роду. Обратил. Вот только не так, как желалось наивному мальчишке, верящему в чудеса.
Оказаться перед алтарём в традиционном наряде младшего супруга было неожиданно – о своей женитьбе он узнал за полчаса до церемонии, когда его начали обряжать в белое кружево. Имя своего будущего старшего он узнал уже из речи церемониатора. А потом новоявленных супругов развели по разным местам. Тсутому сразу отправили на корабль, ему предстояло путешествие к берегам Южной империи, откуда он уже не должен был вернуться, так как задание, данное ему в наказание, было практически невыполнимым. А Рёта провёл свою первую в жизни течку, наступившую сразу после церемонии, запертым в хозяйской башне в замке Лорда Ивамуры.
А позже был пустой холодный замок: ни людей, ни ценностей, ни даже самых простых предметов интерьера. Сиятельные лорды как нищие разбойники растащили всю обстановку замка на сувениры. Лишь северная башня, в которой всю неделю течки обитал Кисе, осталась нетронутой. Лорд-отец позволил остаться в замке лишь троим слугам, да присылал два раза в месяц своего помощника, чтобы тот проверил – потух ли родовой камень, завязанный на жизнь главы и его прямых наследников, или нет. И потянулись дни, наполненные одиночеством и тоской, переоценкой ценностей, прощанием с розовыми очками. И молитвами богам и предкам, чтобы мужчина, пообещавший ему свою жизнь, выжил и, выполнив задание короля, вернулся домой, тем самым заслужив себе прощение.
Часы пробили полночь, ознаменовав начало нового года. Рёта завозился и посильнее укутался в мундир, так и не проснувшись, когда в комнату тихо вошёл высокий, широкоплечий мужчина. Лишь когда грубые пальцы легко очертили овал расслабленного во сне лица, золотые в свете камина глаза распахнулись, непонимающе глядя на незнакомца.
«С новым годом, супруг мой!» - голос низкий и мощный, как и его обладатель. Тот же самый голос, что произнёс заветное «Теперь моя жизнь принадлежит Вам», подарившее потерянному мальчишке, переживающему предательство собственного отца, надежду на то, что всё ещё может быть хорошо. Что, даже не смотря на то, что они чужие друг другу люди, их такая внезапно возникшая семья может быть счастлива. И даже известие о предстоящем наказании старшего не отняло у Кисе этой веры. «Всё возможно, - думал он, - главное, молиться и ждать, ведь жизнь Тсутому (мысленно только так) теперь принадлежит ему». Пару мгновений Рёта во все глаза рассматривал того, с кем связан узами брака. Ивамура Тсутому не был красив, лицо было грубым, суровым, с наметившимися морщинками. Он не походил на тех ухоженных Лордов, что обитали в столице. Он был столь же непримечателен с первого взгляда, как и его замок, возвышающийся на каменистом берегу холодного северного океана, как и, в общем-то, все его земли, не плодородные, холодные, неприветливые для чужаков. Но Рёта не мог отвести от него глаз.
Миг, и блондин уже стоит перед супругом на коленях, сжимая полы его походного плаща ладонями. Слова лились сквозь уста как слёзы из горящих надеждой глаз, неотрывно вглядывающихся в суровое лицо Тсутому. Младший Лорд Ивамура просил простить его за то, каким глупым он был, за то, что посмел оставить человека в неведении о готовящейся ему участи, когда мог это предотвратить. Молил не отвергать его, такого неразумного, и позволить ему эгоистично надеяться на счастье в их семье. Он рассказал всё, что слышал в тот самый день в кабинете, и уже после, когда отец-альфа со своими гостями, будто хозяин, заявлялся в замок и отправлялся в заснеженные леса на охоту.
Он мог говорить и дальше, стоя на коленях на каменном полу и вцепившись в запыленные одежды своего мужа, но Тсутому поднял его, прижимая к себе. Он шептал рыдающему супругу, что всё знает и что теперь всё у них будет хорошо. Сцеловывал слёзы с бледного, осунувшегося, но всё равно невероятно красивого лица.
А затем были поцелуи: нежные, тягучие, а потом пылкие и невероятно страстные. Жаркие объятия, прикосновения кожа к коже обжигали, контрастируя с холодным воздухом непрогретой спальни. И слияние тел, такое желанное, долгожданное. Во всём этом было столько нежности, столько трепетности, сколько никогда не будет у тех, кто получил свою возможность на счастье без какого-либо труда.
Уже позже, лёжа в постели в объятьях своего супруга, Рёта сонно подумал, что всё-таки хорошо, что он оказался в самом центре этого «карнавала лжи». Иначе, он мог так и не получить от судьбы такого подарка и не найти своего счастья.
|
| |
| |
