|
| Безликий | Дата: Пятница, 15.04.2016, 14:51 | Сообщение # 2
|
 Прокуратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 1325
Награды: 19
Статус: Offline
| Пустая серая комната. Пол чуть темнее стен, а потолок черен, будто ночное безлунное небо. Нет ни окон, ни дверей. Серый куб. Безысходность.
Их двое. У противоположных стен, прикованные цепями предрассудков, они, не разрывая зрительного контакта, пожирают взглядом обнаженные тела друг друга.
Смуглая кожа Занзаса испещрена темными пятнами шрамов. От лица и до пят. Страшные метки – напоминание о проступке.
Восемь лет заключения. Как жил тогда Скуало? Что чувствовал? Тот не помнит. Говорит, что это было похоже на затянувшийся транс, где ты не волен действовать по собственному почину. Верхушка Вонголы – Царь и Бог – вертела, как хотела Варией и Акулой на месте босса.
Скуало готов умереть за Занзаса. Верный и преданный, как пес, он белой тенью следует по пятам за боссом. Готовый кинуться в самое пекло по первой же мысли начальства, Суперби поступился гордостью, произнеся клятву, отдав себя во власть деспота. Ведь Занзас тогда никому не верил и не собирался ценить чью бы то ни было жизнь. Его предал собственный отец! Растоптал само понятие верности.
Но восемь лет прошло, а этот мальчишка… нет, мужчина с длинными светлыми волосами, что сидит сейчас напротив, так же прикованный к стене цепью предрассудков, остался верен. Он ждал. Не сбежал – остался. «Я ведь поклялся, ты помнишь?» – всегда говорит он. Да, Занзас помнит ту клятву, когда вихрастый подросток, преклонив голову, прижимая к груди искалеченную руку, произносил слова, словно ошейник сам на себя надевал.
– Занзас! – Скуало рвется к боссу, но цепи не пускают. Так близко, всего пара сантиметров. Даже тепло тела ощутимо.
Занзас тянется навстречу. Но пальцы хватают лишь воздух. Не ощутить прикосновения к коже, бледной и испещренной сетью тонких старых и не очень шрамов. Полученные в боях еще до Варии рубцы соседствуют с отметинами, нанесенными, когда мечник защищал свою, ставшую родной, семью. Сильнейший отряд Вонголы соединил их. Они – две прямые, что шли абсолютно разными путями в пространстве и, наконец, пересеклись, а затем продолжили свой путь параллельно, рядом, но не имея возможности быть вместе.
Когда Занзас осознал, насколько привязался к крикливому мальчишке? Когда встретил его после «Колыбели» повзрослевшего, с отросшими волосами, которыми Суперби клялся? Или раньше, еще до бунта? Он и сам не знал. Скорее всего, Занзас и не заметил, как стал воспринимать этого сумасбродного мечника не так, как других – намного ближе. И чувствовал, что Скуало сам испытывает к боссу совсем другие чувства, такие, что не положены подчиненному.
Всё намного глубже, сильнее…
Цепи! Треклятые цепи предрассудков! Они не дадут им быть вместе, наслаждаться и жить ради друг друга. И остается только тянуться, пожирать глазами обнаженное тело возлюбленного и заниматься самоудовлетворением, не разрывая зрительного контакта.
– Занзас!
Мечник в ярости. Рвется из пут, кричит. А Занзас… Даже пламя не в силах уничтожить эти цепи предрассудков. Им не быть вместе так просто. Окружающие не поймут, осудят сильнейших убийц. И остается бессильно орать, дергаться, причиняя боль лишь себе, рваться, не в силах его даже коснуться друг друга. Лишь слегка ощутить робкое тепло тела того, кто давно уже значит намного больше остальных. Их двое в этом сером кубе безысходности: тот, кто остался верен, и тот, кто принял эту верность.
Они рядом, но не всё же не вместе. Как две прямые, что параллельно движутся в пространстве, исчезая в бесконечности.
***
Ужасно. Странный сон.
Занзас с трудом вырвался из холодных липких пут царства Морфея. Тяжело, как всегда, после этого дурацкого видения. Сколько времени ему уже снится этот серый куб с цепями? Кажется, что именно с того момента.
Он помнит тот день, тот прием. Балкон с резной балюстрадой.
– Врой! – мальчишка пылал решительностью.
Да-да, именно с того самого дня. И все чаще год от года. Даже в «Колыбели».
Скуало пошевелился, вжимаясь плотнее. Он прильнул к горячему тело босса, обхватив руками смуглые плечи, испещренные шрамами, и уткнулся носом куда-то между ключиц. И сейчас Занзас ощущал мерное дыхание на влажной от пота коже. Скуало спал, утомленный ночными утехами. Его длинные волосы спутались, разметались по подушкам.
Вот только так. У них нет иного выбора, как, прячась ото всех, предаваться страсти, любви, что сжигает изнутри, изматывает и расшатывает психику. Невозможно быть вместе двум сильнейшим киллерам.
– Цепи предрассудков, – ухмыляется Занзас, вспоминая сон.
Сильнее стиснуть в объятиях. «Не отпущу!» Мечник всегда будет рядом. Просто ночью он намного ближе, чем днем. Только наедине…
Их двое. Две параллельные прямые. Наедине, как в бесконечности – им только так суждено быть вместе.
|
| |
| |
